Случайно прилетело видео, где молодой человек в привычном нынче стиле изложения издевательски рассказывает о том, что те люди, которые одеваются в одежду известных брендов – вовсе не модники, а настоящая мода – это неприметная одежда за очень большие деньги. Приводится пример Сахарного в футболке за 650 евро и ещё кого-то в кепке за 800. А те человеки, которые носят известные бренды, да ещё и с яркой визуализацией – они просто рекламоносители.
Привычное изложение, которое я упомянул, это уверенное подразумевание какого-то смысла в употребляемом слове, выражении, знаке. «A priori это так, а вот эту априорность я уже буду трактовать» – конструкция посланий. Ровно такая конструкция применяется сейчас везде, в моде – совсем не часто, а вот в актуализированных вопросах – регулярно. Политика, война, экономика, чуть раньше – пандемия, частный пример – сбитый малазийский Боинг. Априорно вина за сбитый самолёт повешена на Россию, хотя та же Малайзия совсем не активничает, хотя, казалось бы, аргументов полно.
В высказывании молодого человека подразумевается, что он говорит о моде, далее уже разворачивается идея того, что есть мода. Когнитивная ловушка состоит в том, что слова «мода» применяется ко многим смежным и не очень областям: мода на маленьких собачек (бойцовых собак), мода иметь красивый нож, мода на здоровое питание, бег, фитнесс, мода на оппозиционную позицию, мода на музыкальный жанр, мода на матерщину на сцене и прочее. На современный социум сильное влияние оказывает мода на дифференциацию, сепарацию, выделение. Сказать, что это характеристика только современности – нельзя, та же мода в одежде (а именно мода в одежде – основополагающее смысловое наполнение понятия «мода») возникла довольно быстро после возникновения людских сообществ и всегда служила инструментом разделения по кастам, классам, слоям, сословиям и т.д. Но в современном обществе желание обозначить свою позицию на иерархической социальной лестнице кажется доминирующей.
Напомню идею мою, которую когда-то подтвердил Сергей Переслегин (а это редкий человек, который не применяет в своих высказываниях указанную выше формулу), относительно целей одежды. Изначально одежда преследовала лишь функциональные задачи – взаимодействие с природными проявлениями. Следующий шаг – сигнальная или знаковая, (в широком, не в философском смысле), «языковая» функция: «я готов к бою», «я – вождь», «сейчас мы будем говорить с Духами». Одежда как инструмент диалога с внешним миром. А вот следующий шаг – функция дифференциации внутри сообществ – это уже привычная кастовость.
Большая часть людей «европейской» цивилизации до сих пор взаимодействует с одеждой исходя из функционала, продолжает подстраиваться под природу, только уже не только физическую (погоду), а ещё и социальную. «Мне на работу нужна роба», «для совещаний нужен костюм», «иду на свадьбу, нужно платье». Что написано на этикетке значения не имеет, лишь бы подходило к ситуации и удачно, желательно не сильно заметно, вписывало обладателя наряда в социум. Это самый старый подход, можно сказать – реакция рептильного мозга. По большому счёту, тут не может идти речи о Моде. Поэтому нельзя даже на семантическом уровне относить массовые марки одежды к модным, они лишь удовлетворяют определенные функциональные запросы индивида.
Некоторые люди начинают в случившихся обстоятельствах вести деятельность по диалогу с миром: «вот я, какой крутой!», «я могу себе позволить», «в этом платье я буду неотразима». Здесь уже вступает в права Мода, причём мода массового человека.
Доминирование желания показать себя в выгодном свете перед социумом на иерархической лестнице имеет различные формы, зачастую не осознаваемые, довольно часто – комичные. Например, использование подделок – это комично-жлобская форма демонстрации себя как стоящего на более высокой ступеньке социальной лестницы.
Важно, сколько денег стоит элемент предъявления себя и что на нём написано – ведь весь массив вещиц служит задачам моды-как-индустрии со стороны производителей, и моды-как-языка, со стороны потребителей.
Люди, гоняющиеся за известными брендами, про которых говорил в ролике парень, они как раз мотивированы этим желанием – самопредъявление, высказывание, демонстрация. Почему на этой позиции необходима массовость как основание? По простой причине – если массы не понимают «демонстрации» себя, то пропадает смысл, в лучшем случае кто-то ухватит общую картинку, но не поймёт послания самопредъявления. Например, если слушать чтение стихов на абсолютно незнакомом языке, то можно уловить певучесть, ритм, совершенно не понимая содержания стиха.
Для примера стихотворение, считающееся в мировой литературе лучшим стихом о смерти. Текст Гёте:
Uber allen Gipfeln
Ist Ruh,
In allen Wipfeln
Spurest du
Kaum einen Hauch.
Die Vogelein schweigen im Walde.
Warte nur, balde
Ruhest du auch.
Перевод М.Ю. Лермонтова:
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.
Если бы мы слушали стихотворение на немецком, то, скорее всего, никакого впечатления на не носителя языка эти строчки не произвели бы, а в переводе Лермонтова сразу читается не только глубочайший смысл, но даже что-то своё, какое-то новое произведение. К слову сказать, есть масса переводов этого гениального стиха, не уверен, что перевод Лермонтова лучший, хотя, похоже, самый поэтичный.
Такая же ситуация и с одеждой. Социум должен понимать послание индивида, тогда это будет самопредъявление, тогда это будет модно.
Если же сравнивать таких вот модников и Сахарного сотоварищи, то попадёшь в ловушку задач. В первую очередь богатеи желают дифференцироваться, отделить себя от толпы, от плебса, в их понимании. Причём, надо учитывать, что первый уровень целеполагания дифференциации – собственное Эго. Им не нужна оценка масс, им нужно осознание – я могу так. Дальше уже, вскрывается второй пласт – послание таким же «сливочкам» общества. Ведь утекает же информация о ценах на будто бы незаметные вещи.
Таким образом, налицо мода на дифференциацию, в первую очередь, а одежда здесь лишь инструмент для достижения цели, лишь на втором этапе как-то прикасающийся собственно к моде. То есть называть одежду таких персонажей модной в смысле внешнего вида – ошибочно, соответственно и сравнивать их с массовой модой всё равно, что сравнивать синий с длинным.
Как же быть людям, которые всё это понимают, голыми ходить? Люди с раздутым Эго и снобскими желаниями пусть обращаются к психиатру, а для нормальных ответ довольно прост: покупать не Имя Вещи, а Вещь с желанием не демонстрировать что-то, а использовать Вещь по назначению. Старая скрипка, купленная за огромные деньги, чтобы извлекать чарующие звуки на сцене – Вещь, купленная для целей творчества. Старая скрипка, купленная за огромный деньги в коллекцию – совсем другая история, это либо бизнес, либо мода в слое дифференциации себя от плебса. У некоторых и для демонстрации, высказывания. Свадебное платье используется один раз в жизни (довольно часто) и оно может быть средством самопредъявления, а может гармонизировать с внутренним состоянием самого счастливого дня в жизни девушки. Если надеваемая одежда меняет или дополняет настроение, состояние без связи с внешним миром, то есть два варианта: либо у вас в руках Вещь, либо одежда имеет какой-то крючок в психике, цепляет неосознаваемое, но это другая история, тоже любопытная. А вот если одежда надевается для демонстрации чего-то, диалога с социумом, то возможна подмена одного содержания (личности) другим (демонстрацией внешнего вида).
Быть модным – принадлежать к массам. Нет в этом никакой оценки, к массам принадлежит большая часть людей, но осознавать же это полезно? Вот что писал Ортега-И-Гассет в своей книжке 1930-х годов написания «Восстание масс»: «…специфика нашего времени не в том, что посредственность полагает себя незаурядной, а в том, что она провозглашает и утверждает своё право на пошлость, или, другими словами, утверждает пошлость как право».
Право быть «самим собой», проявляющееся в примитивизированном действии подражания, как раз и является пошлостью.
Завершу сегодняшнюю короткую зарисовку цитатой из книги Гибсона «Нулевое досье», про которую много раз писал. Там женщину, дизайнера «секретного» бренда спрашивают, что она хотела высказать, от чего уйти, когда создавала свою первую коллекцию туфель? И она отвечает: «От сезонов, от ширпотреба, который снашивается, разваливается. От ненастоящего. Я шла по Парижу на съемки, пешком, потому что у меня не было денег на метро, и воображала эти туфли»
Последние комментарии