В ожидании Годо

«19 ноября 1957 года группа артистов Actors’ Workshop Сан-Франциско готовилась к встрече с публикой. Публика — тысяча четыреста заключенных тюрьмы Сан-Квентин, и артисты сильно волновались. Со времен Сары Бернар, игравшей там в 1913 году, стены этой тюрьмы не видели спектаклей с живыми артистами. Теперь, спустя сорок четыре года, артисты должны были играть «В ожидании Годо» Сэмюэля Беккета.

Waiting_for_Godot

Эта пьеса была выбрана потому, что в ней играли исключительно мужчины. Неудивительно, что актеры и режиссер Херберт Бло волновались. Им предстояло играть перед самой трудной в мире аудиторией интеллектуальную пьесу, вызывающую протест у изощренной публики Западной Европы. Херберт Бло решил подготовить зрителей Сан-Квентин к тому, что они увидят. Он вышел на сцену и обратился к заполненному до отказа темному залу. Его встретило море зажженных спичек, которые заключенные, прикурив сигарету, бросали через плечо. Бло сравнил пьесу с джазовым произведением, в котором каждый слышит свое. Именно таким образом, надеется он, каждый зритель поймет по-своему «В ожидании Годо».
.
Поднялся занавес. Спектакль начался. И то, что не поняли эстеты и снобы Парижа, Лондона и Нью-Йорка, было с ходу схвачено заключенными. Колумнист тюремной газеты San Quentin News в «Заметках о премьере» 21 писал: «Трое здоровенных парней с выпирающими бицепсами и мускулами, полностью заняли проход, ожидая девочек и чего-нибудь смешного. Когда этого не произошло, они шумно задымили сигаретами, дожидаясь, когда будет приглушен свет, чтобы незаметно улизнуть. Но они совершили ошибку, задержавшись на пару минут, и то, что они увидели и услышали, заставило их остаться до конца. Все были потрясены…»
.
Автор передовицы назвал свою статью «Актеры Сан-Франциско оставили публику Сан-Квентин в ожидании Годо». Он писал: «С момента, когда осветилась сцена, напоминающая преддверие ада (замечательная сценография Робина Вагнера), и до последнего рукопожатия, которым нерешительно обменялись двое бродяг, зрители оставались в плену у актеров… Впервые попав в театр, они были напряжены. Но через пять минут после начала спектакля втянулись в действие».
.
Репортер The San Francisko Chronicle, присутствовавший на спектакле, писал, что заключенные поняли пьесу. Один из них сказал: «Годо — это общество». Другой добавил: «Годо — аутсайдер». Был процитирован и тюремный учитель: «Они знают, что такое ждать… и они поняли, что если Годо, в конце концов, явится, он принесет только разочарование». Автор передовицы тюремной газеты точно понял смысл пьесы: «Драматург обратился к символам, чтобы повествовать не о собственных ошибках, но чтобы каждый зритель сделал свои выводы по поводу собственных ошибок. Пьеса ни к чему не призывала, не давила морально, не сулила надежд… Ведь мы все еще ждем Годо и будем его ждать. Когда жизнь слишком однообразна, активность уменьшается, мы призываем друг друга и клянемся никогда не расставаться, но дальше идти все равно некуда!»
С таким же успехом это мог сказать сам Годо или кто-то из персонажей пьесы. Эта фраза вошла в обиход, став мифологией тюрьмы Сан-Квентин.
.
Почему пьеса эзотерического авангарда произвела такое сильное впечатление на заключенных? Потому что она воспроизводила их ситуацию аналогичным образом? Возможно. Возможно, они не слишком разбирались в театре, были непредвзяты, готовы ждать и потому избежали капкана, в который попались известные, признанные критики, порицавшие пьесу за отсутствие сюжета, действия, характеров и не понятого ими смысла. Заключенные не грешили интеллектуальным снобизмом, присущим значительной части публики; делая вид, что пьеса понравилась, они даже не приблизились к ее пониманию.
Публика «В ожидании Годо» в тюрьме Сан-Квентин и публика, аплодирующая пьесам Ионеско, Адамова, Пинтера и других, свидетельствует, что эти пьесы, столь часто высокомерно объявляемые вздором или мистификацией, имеют, что сказать и могут быть поняты.»
Мартин Эсслин

бутусов годо

Я очень хочу, чтобы кто-нибудь пригласил меня сыграть в «В ожидании Годо». Пока же мы с Михаилом Каргапольцевым доводим до ума спектакль по пьесе того же Самюэля Беккета «Зола». Сложность прежде всего в том, что это радиопьеса, передать на сцене то, что задумано автором как использование лишь одного канала восприятия — задачка та ещё.
Надеюсь, мы сможем сделать этот спектакль. Моно-спектакль, забыл уточнить.
На снимке — известные вам артисты, с этой пьесы начался их путь к профессии актёра, хотя может быть я и не прав. А Бутусов в момент стал известным режиссером.