Сникерс-хайп. А вы что хотели, братцы?

На днях прочитал заметку в GQ за авторством Паши Осовцова, старого, пусть и поверхностного, но знакомца. Работал он в Фотт, за пару лет до краха они с Серёжей Таниным сделали вдохновляющий снимок держа в руках листок с надписью Closest Skyline, что было очень тонким троллингом, я оценил. Написал Павел вполне здравые слова, ссылка на заметку чуть ниже.

Когда я читал, то что-то в голове зашевелилось, начал раскручивать и в итоге нашел свою заметку здесь от июня 2010 года, об этом же самом. И снова здравствуйте!

Суть моего посыла тогда была в том, что бренды, обладая феноменальным ресурсом, не создают ничего нового, значимого, а лишь сидят на хвосте у трендов. За восемь лет многое изменилось, появились новые оригинальные силуэты, вдохновляющие цветовые решения и прочие атрибуты статусных кроссовок. Да, да…

кроссовки стали статусным продуктом, что подтверждает старую мысль про Коньке-Горбунке, оседлавшем волну хайпа и вовсю эксплуатирующем мифическое мышление недоразвитых подростков. Тогда говорилось про желание использовать «дешёвые приемы», сейчас эти приёмы стоят во главе угла. Именно об этом я писал 8 лет назад. Многолетняя стратегия Найка с ориентиром рекламных компаний на подростков реализована, принесла свои плоды. Мне приятно, что в нашей стране они так и не заняли ведущих позиций, да и в мире не всё у них гладко. Но чёрт с ними, с этим беспринципными крадунами идей, сейчас я говорю о ситуации на всём рынке.

В статье GQ Паша говорит о том, что «Кроссовки всегда служили обувью для спорта и тренировок, а в какой-то момент стали субкультурным атрибутом. Субкультуры умерли, кроссовки резво перешли в объекты поп-культуры». Да не поп-культуры, а попсовой псевдо-культуры, потому что массовое не может быть элементом культуры, культура создается через отличия! Сначала дифференциация, отделение, а зачастую отрезание с болью и мукой от загнивающих и дурно пахнущих масс, а потом предъявление своего мира, своего среза общества, своей измененной конфигурации быта, этому самому обществу. Цель предъявления — интеграция, но парадокс в том, что как только интеграция произошла, творцу следует сразу сепарироваться от предъявленного и презреть его. Вот это и будет жизнь, в этом будет дух, это может стать элементом культуры. Термин «субкультура» и показывает, что предъявлено что-то не явленное до этого времени, что-то противоречащее текущему положению вещей. И дальше субкультурное явление либо растворяется в массовом сиропе розовых соплей, либо занимает свою нишу, отвоевывая место в структуре Культуры.

Для примера (без примеров сложно понимать навороченное мною, осознаю) возьму направление в живописи — импрессионизм. Это была настоящая субкультура, она отрицала классический подход к живописи, она была под прессом традиционализма и она отбила своё место в мировой Культуре. Пример из театра — абсурд. И тут же отрицательный пример — «новая драма», мерзостное образование, нарост пост-советского периода, которое хоть и не даёт покоя некоторым сценаристам и режиссерам, они время от времени теребят обвисшую мошонку люмпеновской эстетики, но это никогда не найдет места в Культуре страны.

Из мира одежды приведу пример хайпа по херитажу, над которым я саркастически посмеивался несколько лет назад. Про субкультурный локализм писал в прошлом году, тут тоже нет перспектив, мне кажется, но люди пробуют, создают движение, это здорово, может что-то и вызреет.

Какой же вывод из сказанного?

В очередной раз я предсказал будущее, хвалите меня, комплименты меня радуют, но не воодушевляют потому что предсказываю я обычно негативные сценарии.

Серьезным людям плестись в хвосте трендов не с руки, полагаю, надо как-то находить своё место в бушующем потоке безвкусицы и маркетинговых уловок, создавать свои смыслы и свои образы, а не пользоваться навязанными. Сложно? А как же! В сложности рождается личность.

Вынесу отдельно тезис: Находить смыслы — удел масс, создавать свои смыслы — задача для личностей.