Сегодня мне хочется потрогать тему бунтарства. Мысль о значимости этого вопроса поймал на последних чтениях с Александром Секацким, когда он напомнил одну историю из жизни современной европейской цивилизации.
Когда норвежский урод Брейвик убил 77 человек и его посадили в тюрьму, то сознательные граждане Норвегии, узнав какие песни шакалёнок не любил в детстве, пели их под окнами тюрьмы. Как едко заметил Александр, верхом выражения своего отношения к Брейвику у граждан могло бы стать прилюдное поедание его нелюбимого варенья. Например малинового.
Вот такого рода выражение своего «фи», принятое в псевдо «цивилизованном» мире, это предел способностей к бунту этой цивилизации. Именно поэтому европейские и американские отношенчиские каноны обречены в итоге на разрушение — в них отсутствует дух бунтарства, нет души, нет стремления к изменениям. В следствие этого, члены этого сообщества «стабильного застоя» теряют вкус. Ведь как не крути, а эти гейские напевы в искусстве, моде, стиле общения — это кардинальное изменение вкуса. «Вкус остался последней преградой на пути тотальной демократизации мира»(С) А. Секацкий.
Философские чтения хороши тем, что каким-то образом рождаются мысли нового содержания из разных контекстов. Скорее всего это происходит из-за «опыления мнений» в ходе полилога. В процессе рассуждений на тему философии и месту для неё в условиях демократии, родилась конструкция, что демократия и тоталитаризм — две перчатки из одной пары. Я и раньше считал современную демократию маркетинговым инструментом для управления людскими массами, но сейчас понимаю, что никакой разницы между сталинскими лагерями и нынешней ситуацией по сути нет. Разницы для действия.
Как кто-то сказал — «Зачем сейчас лагеря, если есть телевидение?»
Для тела разница между сталинскими и нынешними временами — да, есть. Сейчас телеса свободны.
Для мысли — нет разницы, Франкл и Гранин ярко показали, что место для мысли есть и в концлагерях, и в тоталитарном режиме (СССР или США — не имеет значения). Более того, ещё одна идея последнего вечера: У них в США были хиппи, у нас в СССР были кухонные хиппи — шестидесятники. А огромное количество обывателей доказывает, что наличие телесной свободы и денег совсем необязательно освобождает место для проявления мысли.
И вот после этих размышлений мне видится, что единственным доступным сейчас способом протеста или бунтарства, который атмосфера демократического русла развития мира нам оставляет, есть бунтарство души, бунтарство мышления. Кто-то сказал: «Беспокойство души и есть душа!»
Думать, изменять способы мышления, применять в рассуждениях новые методы, постоянно расширяя инструментарий — это интересно, увлекательно! Это может быть смыслом жизни для многих. А когда размышление станет образом коммуникации с пространством, то камень за камнем будет закладываться фундамент новой общности людей, которые в итоге изменят мир.
А малиновое варенье оставим демократам в качестве инструмента протеста.
EL
Последние комментарии